Автор: Недавно мне довелось встретиться и поговорить с одной девушкой, страдающей шизотипическим расстройством. Интервью получилось довольно занятным, и я думаю, что, ознакомившись с ним, каждый найдет для себя что-то интересное и станет лучше понимать психически больных людей.
— Здравствуйте. Как вас зовут? Сколько вам лет?
— Добрый день. Меня зовут Валентина, мне 23 года.
— Как давно вы страдаете психическим заболеванием?
— Шизотипическим расстройством я страдаю уже более десяти лет. Все началось еще в подростковом возрасте, однако узнала я о своем заболевании лишь полтора года назад. Только представьте, сколько лет я прожила без лечения, и все это потому, что у меня абсолютно не было критики к проявлениям своей болезни.
— То есть, вы не понимали, что больны? Но как такое возможно?
— Это обычное дело при расстройствах шизо- спектра. Личность человека постепенно разрушается, он деградирует, но совершенно этого не осознает. Мне и в голову не приходило сравнить себя с другими людьми и сделать из этого какие-то выводы.
— Это очень печально. Но ведь вы все-таки обратились к врачу, пусть и через много лет после начала болезни. Вы наконец осознали, что нуждаетесь в психиатрической помощи?
— Однажды я бесцельно бродила по Интернету (к слову, так я провожу практически все свое время), и случайно попала на какой-то сайт о психических расстройствах. Там я прочитала статью о шизофрении с негативной симптоматикой, и это стало для меня откровением. Эта статья перевернула весь мой мир с ног на голову, я поняла, что тяжело больна.
— Подождите, но ведь вы сказали, что у вас шизотипическое расстройство, а сейчас говорите о шизофрении.
— Шизотипическое расстройство — это и есть шизофрения, только вялотекущая. Есть несколько форм шизофрении с вялым течением, моя форма называется «бедная симптомами шизофрения» и обозначается кодом F21.5.
— Давайте перейдем к симптомам. Расскажите, в чем проявляется ваше заболевание.
— Оно проявляется преимущественно негативной симптоматикой, которая включает в себя апатию, абулию, аутизм и алогию.
— Извините, но я не думаю, что рядовому обывателю будут понятны эти термины. Не могли бы вы их расшифровать и рассказать о них поподробнее?
— Конечно. Давайте начнем с апатии. Это состояние, при котором человек ко всему безразличен: он не хочет и не стремится работать, проявляет полное равнодушие к близким, ничем не увлекается и не интересуется, а порой даже не соблюдает личную гигиену. Любопытно, что при расстройствах шизо- спектра человек не жалуется на апатию, он считает, что с ним все нормально. Вот и я никогда не жаловалась на апатию, мне было комфортно в таком состоянии. И лишь когда я прочитала ту статью, я осознала, что у меня серьезные проблемы, у меня как бы открылись глаза. Я поняла, что для человека нормально к чему-то стремиться, иметь цель в жизни, реализовывать свой потенциал, любить своих близких. Что же касается меня, то у меня никакой цели не было, я словно находилась на обочине жизни. Также у меня сильно испортились отношения с мамой: в ответ на проявление теплых чувств ко мне я реагировала грубостью, что весьма характерно для людей с такой патологией. Кроме того, я проявляла язвительность и цинизм, высмеивала ее увлечение религией. Не верьте, когда говорят, что шизофреники опасны для общества, это не так. Если кто и подвергается нападкам с их стороны, то лишь ближайшие родственники.
— Хорошо, мы разобрались с апатией. Идем дальше.
— Следующий негативный симптом, о котором мне бы хотелось рассказать, это абулия. Характеризуется он крайним безволием, при котором человек не может себя заставить выполнить какие-либо необходимые действия. Абулия тесно связана с апатией и образует так называемый апато-абулический синдром, весьма характерный для шизофрении. Нередко люди, подверженные абулии, выделяются из толпы, так как имеют неопрятную и запущенную внешность, не следят за гигиеной и одеждой. Что касается лично меня, то в моейбиографии есть очень любопытный момент, который я до сих пор не могу объяснить. На начальных этапах заболевания, где-то первые пять лет, мой внешний вид, мягко говоря, оставлял желать лучшего: прыщавое лицо, непрокрашенные волосы, одежда с рынка, к тому же не подходящая мне по размеру, и еще ряд признаков, о которых бы мне не хотелось говорить. В общем, классический портрет шизофреника. Но спустя некоторое время моя внешность начала меняться в лучшую сторону: я покрасила волосы и научилась нормально одеваться, что же касается прыщей, то они прошли сами собой. Я до сих пор не понимаю, что заставило меня начать лучше следить за внешностью, ведь шизофрения — заболевание прогредиентное, и, по логике вещей, мой внешний вид наоборот со временем должен был ухудшаться. Но что-то мы заговорились о внешности, а ведь абулия накладывает отпечаток не только на нее. Также очень сильно страдает социальная адаптация, наблюдаются так называемые «явления дрейфа» — это когда человек стремительно катится вниз по социальной лестнице. Мое заболевание началось еще в школе, но школу мне удалось окончить нормально. Ну, то есть как, нормально… Я, конечно, не могла похвастаться отличной успеваемостью, но я хотя бы не прогуливала и меня не исключили, что само по себе я считаю достижением. Когда же я после школы поступила в училище, то деградация уже давала о себе знать: я откровенно забивала на учебу и часто не могла себя заставить пойти на занятия, а вместо этого каталась по городу на автобусах. Такое бесцельное блуждание по городу или катание на общественном транспорте тоже является весьма характерным симптомом шизофрении, и называется дромоманией. К счастью, в моем ПТУ не предъявляли серьезных требований к учащимся, и я благополучно получила диплом, несмотря на крайне несерьезное отношение к учебе. Далее было несколько поступлений в высшие учебные заведения, из которых меня, понятное дело, исключали. В конце концов я поступила на заочное обучение, и это было верным решением, ведь мне не приходилось каждый день заставлять себя идти на учебу, и это огромный плюс. Стоит отметить, что учиться мне помогала мама, а без нее я бы не справилась, ведь абулия не всегда позволяла сконцентрироваться на учебном материале.
— Вот как, оказывается, проявляется абулия… Получается, она вычеркивает человека из социальной жизни, делая его изгоем.
— Я бы даже сказала, что она уничтожает человека как личность, от человека остается одна оболочка.
— Печально, очень печально… Что ж, идем дальше. Расскажите, пожалуйста, об аутизме.
— Аутизм в первую очередь характеризуется нарушением контакта человека с окружающим миром. Человек обособляется от всего, замыкается в себе, не проявляет ни малейшей заинтересованности в общении. При этом внутренний мир аутиста может быть как бедным, так и богатым, впрочем, богатый внутренний мир при шизофрении встречается крайне редко. Я считаю, что у меня «бедный» аутизм. Тут хотелось бы сказать пару слов о преморбиде. Преморбид — это состояние, предшествующее манифестации шизофрении, при котором у человека уже наблюдаются некоторые особенности, характерные для шизоидной личности, в том числе и нерезко выраженный аутизм. Размышляя о своем преморбиде, мне кажется, что он начался у меня еще в раннем детстве. Меня никогда не интересовали социальные контакты и общение, я не стремилась устанавливать дружеские отношения со сверстниками. В школе меня преследовало удушающее чувство скуки: веселье сверстников не заряжало меня, разговоры не привлекали. Также в детстве мама часто отправляла меня в лагеря против моей воли, и скука давала о себе знать и там. Мне, конечно, нравилась природа и окружающая красота, но мне хотелось гулять одной, а вокруг меня постоянно бегали, галдели, дурачились толпы детей, а я была как бы отрезана от всеобщего веселья, оно меня нисколько не затрагивало. Со временем, конечно, аутизм нарастал, и на сегодняшний день я общаюсь только со своей мамой, впрочем, нормальным общением это тоже не назовешь, так как контакт носит чисто формальный характер. К слову, я говорила о реальном общении, а есть еще виртуальное. Тут дело обстоит более оптимистично: у меня есть довольно много друзей ВКонтакте, большая часть из которых страдает различными психическими расстройствами, и мы довольно часто переписываемся. Не могу сказать, что это вызвано каким-то большим стремлением к общению, а скорее обусловлено скукой, так как мне больше нечем заняться.
— С аутизмом все понятно. А что вы можете сказать об алогии?
— Алогия — это бедность речи, вызванная, в свою очередь, бедностью мыслительного процесса: человек не думает, не размышляет, следовательно, ему нечего сказать. Общение носит формальный характер, ответы на вопросы односложны, часто в процессе разговора возникают паузы. Я никогда не понимала, откуда люди берут темы для разговора, так как у самой не было мыслей, идей. Впрочем, с тех пор, как я узнала о своем заболевании, идеи для разговора у меня появились: я часами могу рассуждать о шизофрении, так как прочитала тонну литературы об этом. Также у меня был период метафизической интоксикации (это тоже симптом шизофрении), когда я была увлечена философскими вопросами, и тоже могла об этом говорить.
— Что же такое метафизическая интоксикация?
— Это, как я уже сказала, увлечение различными философскими вопросами, абстрактными проблемами. Человек погружается в определенную философскую тему и начинает искать соответствующую информацию и заниматься бесплодными мудрствованиями, что носит название резонерства. Однако увлечение это является поверхностным, и личность человека никак не обогащается. Объясняется это тем, что человек, находящийся в апато-абулическом состоянии, не способен должным образом вникать в прочитанное, у него нет сил как следует разобраться в избранной теме, внимание не концентрируется. В определенный период я именно так поверхностно увлеклась солипсизмом, читала труды Джорджа Беркли, однако не могу сказать, что поняла их хотя бы наполовину, спасибо моей апато-абулии. Также я без конца предавалась размышлениям о том, что объективной реальности не существует, что мир является иллюзией. На пике таких размышлений меня иногда охватывал страх, но я все равно не могла остановиться и дальше предавалась мудрствованиям.
— Спасибо за то, что описали симптомы вашего заболевания, было очень интересно. Может, теперь вкратце расскажете о лечении, которое вы сейчас принимаете?
— Да, конечно. За эти полтора года, которые я лечусь, я перепробовала много разных препаратов: атипичных нейролептиков и антидепрессантов. Названия многих нейролептиков я сейчас даже не припомню, но помню, что точно пила Зипрексу, Флюанксол. Зипрекса спровоцировала у меня стремительный набор веса, что является одним из ее побочных эффектов, а от Флюанксола у меня глаза закатывались вверх и не сгибалась в колене нога. В настоящее время я принимаю Арипризол, недорогой дженерик Абилифая. Могу о нем сказать, что он достаточно мягкий и не вызывает таких побочных эффектов, как некоторые другие препараты. Также я принимаю Хлорпротиксен, который тоже относится к классу нейролептиков, но мне его назначили исключительно для сна, так как я страдала бессонницей, а этот препарат обладает снотворным эффектом. Из антидепрессантов я сейчас принимаю Элицею.
— Помогает ли вам лечение, чувствуете ли вы улучшение своего состояния?
— Нет, от негативной симптоматики лечение не помогает. На сегодняшний день нейролептики хорошо помогают при лечении продуктивной симптоматики (галлюцинаций и бреда), что же касается апато-абулического синдрома и аутизма, то эффективного средства, помогающего справиться с этими симптомами, еще не найдено. Однако лечение все равно нужно принимать, так как считается, что оно замедляет дальнейший распад личности.
— Какой прогноз у вашего заболевания? Каким вы видите свое будущее?
— Прогноз у моего заболевания неблагоприятный. Существует несколько маркеров неблагоприятного исхода при шизофрении, среди которых шизоидная личность в преморбиде, раннее начало, стертая манифестация и преобладание негативных расстройств на всем протяжении заболевания. Как видим, надеяться мне особо не на что. Будущее представляется мне безрадостным. Мне кажется, что я лечу в какую-то пропасть, и остановить это падение невозможно. Скорее всего, на поздних этапах заболевания у меня сформируется так называемое апатическое слабоумие, характерное для шизофрении.
— Что подразумевается под апатическим слабоумием?
— Это специфическое шизофреническое слабоумие, при которым память и интеллект не страдают, зато страдает эмоционально-волевая сфера, и человек оказывается прикованным к постели из-за того, что не может и не хочет выполнять даже самые простые вещи, такие как элементарное самообслуживание. В результате человек деградирует настолько, что не может жить самостоятельно. Часто такие люди попадают в интернат для психохроников. Мне остается лишь надеяться, что я умру раньше, возможно, самостоятельно положив этому конец.
— Не хотелось бы заканчивать интервью на такой печальной ноте, но, в общем-то, добавить к сказанному нечего. Спасибо вам за подробный и откровенный рассказ.